Геополитические шрамы и свежие раны разделенного континента
Некоторые считают, что Африка всегда была на обочине мировой истории. Но даже если смотреть с таких европоцентричных позиций, то начиная с XIX века внимание к континенту быстро росло. Впервые Африка показала свое значение для глобальной геополитики в XIX-XX веках, когда был исчерпан ресурс для экспоненциального роста ведущих империй. К началу XX века африканские территории были разобраны разными европейскими странами, возникло перенапряжение и пошел резонанс. В Германии быстро распространилась концепция жизненного пространства государств («Lebensraum»), и вскоре началась Первая мировая война, а потом и Вторая мировая. Обе затронули Африку. Новая геополитическая эпоха для континента началась с «Года Африки» в 1960-м, когда сразу 17 стран освободились от колониальной зависимости. Произошла кардинальная смена архитектуры политического ландшафта, и множество геополитических факторов начало воздействовать на эту архитектуру.
Во второй половине XX века Африканский континент не был главной ареной противостояния стран Варшавского договора и НАТО. Но даже тогда и Советский союз, и США стремились получить как можно больше союзников в Африке. Одни страны становились красными коммунистическими, другие синими демократическими. Мозамбик, Ангола, Республика Конго, Эфиопия, Ливия, Алжир, Мали, Гвинея… Все они в разное время поддерживали СССР в ходе Холодной войны. С распадом Советского Союза на континенте вновь изменилась архитектура, многие деревянные перекрытия африканского политического ландшафта быстро разрушались под штормовыми ветрами. Африку захлестнули волны демократии и глобализации. Исследователи Майкл Браттон и Николас ван де Валле показали, как проходила демократизация во многих африканских странах в 1990-х годах с движением от протеста к либерализации политики. При этом процесс глобализации сопровождался весьма болезненными явлениями.
Колониальное наследие новых африканских стран оказалось крайне ограниченным, и в нем было заложено много мин замедленного действия. Ряд африканских государств не были в состоянии обеспечить собственный экономический рост и приемлемый уровень благосостояния населения, что заставляло брать кредиты в МВФ с жесткими условиями. Выражение «банановая республика» имеет под собой реальные экономические основания. Транспортная инфраструктура в основном сводилась к нескольким трассам и железным дорогам от главного порта страны до столицы, а территориальные границы стран не были связаны с этническими, языковыми и религиозными границами, что обеспечило фундамент для множества сепаратистских движений.
Последнее десятилетие XX века оказалось для Африки очень «насыщенным» в плохом смысле слова. В 1990-м в Либерии началась гражданская война; происходили пограничные конфликты Эфиопии и Эритреи; «День рейнджеров» в Сомали 1993 год; Геноцид в Руанде 1994 года; военные столкновения в Анголе в конце 1990-х; Первая и Вторая конголезские войны, толчком к которым было противостояние тутси и хуту в Руанде. В 1990-х конфликтами был затронут практически весь африканский континент. Ситуация не успокаивалась.
С 2000-х годов в активную фазу вошла проблема Южного Судана, в 2011 году страна получила независимость, но вскоре вновь началась гражданская война, в Южном Кордофане массово гибли люди. В 2011 году по Магрибу прошлась «Арабская весна», в результате которой Ливия погрузилась в гражданскую войну, которая не завершилась до сих пор. Чад, Конго, Эритрея, Мозамбик, Кот-д’Ивуар, Нигер, Нигерия и др. так или иначе сталкивались с кризисами в 2000-2020 годах.
К существующим проблемам в экономике и политике добавляются новые вызовы XXI века. Экологические и социально-экономические проблемы, войны и локальные конфликты раскручивают негативный цикл обратной связи. Эксперт РСМД Григорий Лукьянов считает, что миграционный поток в Африке способствует росту теневых секторов экономики и перегрузке инфраструктуры. Рост контрабанды и другой незаконной деятельности еще больше способствует дестабилизации стран и регионов, что приводит к новым конфликтам и появлению новых беженцев.
Ситуация в некоторых странах постепенно стабилизируется, но конфликты не прекращаются. Вдоль всего течения Нила сохраняется политическая напряженность. Египет, Судан и Эфиопия не могут договориться по решению водной проблемы. В ноябре 2020 года вспыхнул конфликт в регионе Тыграй (Эфиопия), ни одна из сторон пока не одержала победу. По всей Эфиопии пышно цветут сепаратистские настроения, по Южной Африке летом 2021 года прокатились беспорядки. В Центральной и Северо-Западной Африке добавились угрозы терроризма и радикального исламизма. Исламское Государство стран Сахеля, Аль-Каида, Боко-Харам и многие другие (запрещенные в РФ) террористические группировки и туарегские повстанческие объединения вынудили Францию ввести в 2014 году вооруженные силы в Мали, но те не добились какого-либо значимого успеха. Север Мали по-прежнему остается логовом террористов. Кроме того, в Гвинейском заливе обостряется проблема пиратства. Новые конфликты наслаиваются на только что «зажившие раны».
Однако эксперты и аналитики до сих пор оптимистичны в своих прогнозах. Всемирный банк предполагает рост ВВП Африки в 2022 году в 3,3 %, что весьма неплохо. Согласно прогнозу ООН, изданном в докладе «The World Population Prospects: 2015 Revision», численность населения 28 африканских стран должна удвоиться к 2050 году. Рост численности населения создает как угрозы, так и возможности. Дискуссии о том, полезен ли прирост населения для экономики, ведутся еще со времен Томаса Мальтуса. Знаменитый ученый в конце XVIII века предположил, что численность населения растет экспоненциально, а сельскохозяйственное производство линейно в арифметической прогрессии. Отсюда ученый пришел к неутешительным выводам для общественного развития. Но в тоже время он говорит, что в ситуации недоступности ресурсов, развивается конкуренция, у людей появляются стремления к лучшей жизни, а многие готовы предлагать свой труд по более дешевой цене, что благоприятно действует для развития всей экономики. Население современной Африки крайне молодо, в среднем в Африке дети и подростки составляют около 25 % всего населения, а это значит, что при переходе всех этих людей в трудоспособный возраст, страны континента могут получить в ближайшие десятилетия либо так называемые «демографические дивиденды», либо орду политически активных безработных молодых людей. По некоторым прогнозам, например, в Нигерии к 2048 году 60 % всего населения будут находиться в трудоспособном возрасте. Возможности здесь на шаг отделены от рисков. В любом случае, из каждого сценария можно извлечь геополитические бенефиции. При устойчивом развитии стран континента в ход пойдут договоры, контракты, обмены студентами, торговля – все то, что связано с геоэкономикой и «мягкой силой». При дестабилизации в странах распространятся другие явления – военные миссии, гуманитарная помощь, приобретение прав на добычу ресурсов и т.п. Никто не отменял и сочетания разных инструментов в реальной ситуации. Разные комбинации геополитических инструментов мы и видим сегодня в Африке.
Собственно, инструментами и отличаются геополитические эпохи. В XXI веке изменились методы ведения войны и «доставки своего влияния». Мягкая сила стала чем-то наиболее одобряемым мировым сообществом из списка неодобряемого. Мягкая сила – это TV-сериалы, которые, например, запустила Турция в Центральной Африке, или огромные инвестиции, которые вливает в континент Китай. Есть и причудливые сочетания жесткой и мягкой силы. Появились ЧВК, которые используют очень многие страны. Африка стала привлекательным рынком для всех, кто оказывает «охранные услуги» за рубежом. Все это вместе формирует динамичную политическую карту Африки. Американский писатель Роберт Каплан говорил, что политическая карта – самое большое вранье, все пространство страны не может быть закрашено цветом одной и той же интенсивности. Такая карта пытается создать ложное ощущение, что контроль государства над своей территорией везде одинаков и максимален. Каплан бы наверно хотел покрасить Африку в сотни разных цветов и оттенков, но даже так вряд ли получилось отобразить все многообразие политической и геополитической жизни современной Африки.
Действительно, цветов и оттенков должно быть гораздо больше, так как Африка оказалась на фронтире нового геополитического противостояния между различными региональными и глобальными державами. Китай, США, Франция, Россия и Турция стали основными игроками на Африканском континенте в последнее десятилетие. У каждой из этих стран есть целый комплекс причин, по которым названные государства стремятся увеличить свое влияние в регионе. Экономические мотивы, исторические предпосылки, обеспечение безопасности и необходимость расширения влияния в мире и международных институтах привели иностранных военных, дипломатов, бизнесменов и политиков на Африканский континент. Страны используют различные методы для достижения своих целей. Среди них Китай, пожалуй, добился наиболее внушительных успехов в Африке.
Бывший посол США в Индии Роберт Блэквилл и американский ученый Дженнифер Харрис показывают, что активные действия КНР в африканских странах сочетаются со строительством различных объектов в городах Африки. Президентские дворцы в Зимбабве, Того и Судане и более 50 спортивных стадионов в Африке — «очевидный элемент компании Китая по укреплению политических связей». Кроме того, Китай пытается укрепить свои позиции в ООН с помощью вовлечения некоторых африканских стран в свою повестку, формируя коалицию, которая следует за китайской позицией по тем или иным вопросам и отправляет миротворцев для участия в миссиях ООН. Так, например, многие африканские страны не признают суверенитет Тайваня. У Китая в Африке есть и очевидные экономические интересы. Китай активно предоставляет займы и кредиты африканским странам, причем под жесткие условия и явно с наличием скрытых целей. В 2019 году прогремела история с кенийским портом Момбаса: китайцы могли получить полный контроль над портом, если бы Кения не выполнила свои обязательства перед Экспортно-Импортным банком Китая. В ситуацию вмешалась Уганда и помогла Кении. Помимо инфраструктуры Китай активно стремится получить контроль над месторождениями перспективных полезных ископаемых. Использование редкоземельных элементов будет только расширяться, и сегодня Китай имеет фактическую мировую монополию на добычу и переработку таких элементов. Для сохранения монополии Китай не собирается пускать кого-либо еще к месторождениям в Африке.
Другие страны не собираются уступать Китаю. Франция исторически «срослась» с Франкофонией. Несмотря на рост антифранцузских настроений в Африке и последних переворотов в Мали и Гвинее в 2020-2021 годах (в ходе которых были свергнуты профранцузские правительства), Франция не умерила свои амбиции и препятствует расширению влияния любых других стран в Франкофонии. Так, Париж активно сопротивляется любым договоренностям ЦАР и Мали с Россией. Франция нуждается в своих бывших африканских колониях опять же экономически. Например, для обеспечения работы своих АЭС (а атомная энергетика составляет существенную часть в общей генерации энергии в стране — около 70%) Франция использует уран из Центральной и Западной Африки. Поиск любых других поставщиков урана из Центральной Азии, Канады или Австралии автоматически означает для Франции снижение геополитической автономности от других акторов и удорожание электричества в стране. Неоколониальная политика в Африке встречает все большее неприятие по всем вопросам. Так, в Центральной и Западной Африке появились планы избавиться от франка КФА – скрытого инструмента влияния Франции на финансы и экономику бывших колоний. Кроме того, страны региона могут теперь опереться на другие внешние силы, в том числе совсем новые.
В последние несколько лет в Африке активизировалась Турция, но как говорится: все новое – хорошо забытое старое. Эрдоган, движимый идеями неоосманизма, стремится склонить на свою сторону весь Магриб. В Ливии турки поддержали одну из сторон гражданской войны — Правительство национального согласия. Но внимание Турции к континенту не заканчивается Магрибом. Турки вкладывают в Эфиопию огромные инвестиции, уступающие только Китаю. От военной базы в Сомали до электростанций в Мали, Гане и Мадагаскаре, и детской клиники в Нигере — все эти и многие другие проекты направлены на увеличение присутствия Турции в Африке. Являются ли данные проекты очередной авантюрой Эрдогана или же они имеют жизненно важное значение для Турции? Простого ответа на этот вопрос нет. Если экспансия в Африку будет успешной, турецкая экономика, действительно, выйдет из стагнации, а Турция усилит геополитические позиции в мире, которые ей очень нужны для противостояния с Саудовской Аравией, Ираном, Россией, ЕС и другими странами.
США, считающие себя доминирующей силой в мире, также не намерены допустить изменения глобального баланса сил в чью-либо пользу, кроме своей. Америка пристально следит за ситуацией в Африке. Американские военные базы и объекты существуют более чем в 10 африканских странах. Один из геополитических проектов США в Африке связан с созданием логистического пояса АФРИКОМ от Сенегала до Сомали. Американские инвестиции соперничают с китайскими по всему континенту. Но по сравнению с другими макрорегионами мира, США уделяют значительно меньше внимания Африке. Существует мнение, что Америка отдала Африку на «аутсорсинг» Франции. Если эта версия имеет основания, то ослабление Франции в Африке повлечет активизацию США в макрорегионе.
Наконец, Россия — еще один игрок, появившийся в Африке достаточно недавно. Санкционное давление и экономический кризис 2014 года вынудили Россию искать новые рынки. К тому же российские военные специалисты считаются одними из лучших в мире, Россия в Сирии доказала боеспособность своих вооруженных сил. На компанию России в Сирии обратили внимание очень многие на Ближнем Востоке и в Африке. В декабре 2020 года было достигнуто соглашение между правительствами ЦАР и России об отправке 300 военных специалистов и техники в ЦАР. Периодически появляется информация о работе российских ЧВК в Мозамбике, Ливии, Судане и др. странах региона. Российские корпорации, такие как Лукойл, Газпром, РЖД присутствуют во многих странах Африки. Например, Русал имеет в Гвинее свои собственные предприятия по добыче бокситов. Участие российской экономики в Африке тесно сопряжено с геополитикой и прямой экономической выгодой для всех сторон сотрудничества.
Китай, Россия, США, Франция и Турция создают для африканских стран многообразие геополитического выбора, что еще больше разрушает старый миропорядок с доминированием государств Запада на континенте. Одни и те же страны могут менять своих союзников или искать новых. Конкуренция происходит во всех пространствах, в том числе в информационном и политическом. Журналисты в начале XX века рисовали карикатуры с Китаем в виде торта, который активно режут императоры. Пора бы создать такую карикатуру для Африки и обновить действующих персонажей.
Итак, что же будет в Африке дальше? Любые геополитические изменения на континенте являются проекцией проекции мировых геополитических трансформаций. Внутренние и внешние силы порой настолько переплетаются, что уже снова встает вопрос о том, что такое суверенитет государства в современном мире. Смогут ли африканские страны устранить свои текущие проблемы и справиться с новыми вызовами XXI века? Будет ли опять меняться политическая карта Африки или же границы государств законсервируются, а национальная идентичность станет доминировать над языковой и этнической? Все это актуальные вопросы не просто для геополитики ближайшего будущего, но и для развития всего континента на сотню лет вперед.
