ОТВЕТ НА ВЫЗОВЫ: КАК СТРАНЫ ОДКБ МЕНЯЮТ ВОЕННЫЕ ДОКТРИНЫ?
Автор: и.о. главного редактора «Комсомольской правды – Кыргызстан» Елена Короткова
Военный блок из шести постсоветских государств начал реагировать на мировую растущую напряженность еще до начала февраля 2022 года и российской СВО сменой главных документов для обеспечения своей военной безопасности. Первой в ноябре 2021 года новая Военная доктрина была подписана в Союзном государстве России и Беларуси как ответ на «рост негативных процессов в сфере глобальной и региональной безопасности». Это более десяти факторов – от приграничных очагов военных конфликтов и наращивания потенциала НАТО у границ до противодействия «со стороны некоторых международных организаций, иностранных государств» развитию ОДКБ, Союзного государства и других объединений, куда входят РФ и РБ. Вошли в список и идеологические угрозы, такие, как «попытки изменения ценностных ориентиров и моделей развития, дискредитации культур, религий и цивилизаций», и разного рода «фальсификации истории, способствующие нарушению духовно-нравственных связей родственных народов». В ряд внешних угроз вошли и наращивание военного потенциала отдельных государств, которые самовольно присваивают себе решение вопросов международного мира и безопасности с применением военных средств, и принятие подобных решений некоторыми военно-политическими союзами, и иные факторы, которые союзники будут преодолевать сообща единой системой – от унификации оборонного законодательства до системы госзаказа на товары оборонной промышленности. Приоритет в военной политике РФ и РБ отвели работе с странами ОДКБ и СНГ – ради развития военного сотрудничества, и поддержания «стратегической стабильности и безопасности». Иные государства-члены ООН, страны Европейского союза, участники блока НАТО и других объединений в политике этой тоже фигурируют, но на правах исключительно общих партнеров в целях «укрепления системы безопасности и поддержания мира». Примечательно, что в СМИ и в широкий доступ документ Союзного государства попал только к началу февраля 2022 года – перед самым началом СВО.
В это же время обновить доктрину решил и Казахстан. В начале ноября 2021 года пресс-служба президента Касым-Жомарта Токаева сообщила о том, что новый документ обсуждался на встрече с министром обороны РК Муратом Бектановым. Летом 2022 года Министерство обороны сообщило о том, что проект вынесен на общественное обсуждение, а совсем недавно, в начале октября, новую редакцию доктрины подписал Токаев, успев сделать это до досрочных президентских выборов в рамках «глобальной перезагрузки» всей системы страны. Как и в Союзном государстве, в Казахстане документ учитывает не только формы и методы противостояния более традиционным, но и «гибридным» угрозам. Учитывается и проведение кибератак, и «усиленное воздействие в информационном пространстве с целью формирования негативного фона вокруг государства на мировой арене». Страна, пережившая «кровавый январь», и обращавшаяся за помощью к ОДКБ, намерена жестко противостоять на своей территории силам противника в лице ЧВК, спецназа, экстремистов, сепаратистов и террористов. Будут жестко пресекать и иные угрозы. Кроме того, Казахстан намерен отладить на всякий случай систему финансово-экономической работы государства в период мобилизации, военного положения и в военное время, развить свой оборонно-промышленный комплекс, и усовершенствовать свою военно-техническую политику. Развитие ОПК и смена политики, впрочем, ранее озвучивались – в Казахстане, по данным Министерства обороны, в 2021 году был доработан целый пакет документов, связанный с военной безопасностью республики до 2030 года. Известно, что кроме Военной доктрины, туда вошел проект «Безопасная страна». Он связан с приобретением зарубежного вооружения и техники, цифровизацией и созданием новинок своего ВПК.
О смене своей Военной доктрины заявил и Кыргызстан. Президент Садыр Жапаров в конце мая 2022 года на праздновании 30-й годовщины образования Вооруженных сил Кыргызстана сообщил, что проект документа должен быть рассмотрен Советом Безопасности «в ближайшее время». И что «будут приняты решения по всестороннему обеспечению деятельности Вооруженных Сил, в особенности повышению их боевого потенциала». Последняя версия доктрины после всех поправок в Кыргызстане существует с 2017 года, и она, в отличие от аналогов Казахстана и Союзного государства, уже не отвечает новым угрозам. Спустя полгода в публичном поле Кыргызстана пока не появилось проекта документа для общественного ознакомления, но касающиеся обеспечения военной безопасности страны по-новому инициативы уже видны – и это не только появление нового вооружения на балансе республики. Так, Министерство обороны Кыргызстана решило вернуть в университеты военные кафедры для подготовки офицеров запаса – специалистов по гражданской защите и допризывной подготовке. Сейчас в Кыргызстане только одна военная кафедра – на военном факультете КГМА, остальные закрыли в 2017 году из-за переизбытка выпущенных офицеров запаса. Кроме того, Минобороны Кыргызстана с согласия кабинета министров обратилось в Министерство образования и науки, чтобы вернуть во все школы страны в обязательном порядке предмет «Допризывная подготовка молодежи». До конца двухтысячных основы гражданской защиты, ОБЖ, медицинских знаний, огневой подготовки, военного дела и военной службы изучали большинство учеников 10-11 классов школ, лицеев и колледжей. После – предмет остался, но далеко не во всех учебных заведениях за счет отсутствия штатных единиц педагогов, кабинетов и оборудования, и других проблем кыргызского образования. Идет речь и о том, чтобы военные колледжи появились в каждой области Кыргызстана. Сейчас в стране для выпускников 9 классов есть только Кыргызский национальный военный лицей имени Героя Советского Союза генерал-майора Даира Асанова. Парламент республики тоже принял несколько законопроектов, связанных с военной безопасностью. Так, президент Кыргызстана получил право объявить частичную мобилизацию без введения военного положения. Узаконена и добровольная мобилизация – при желании граждане страны старше 18 лет смогут в ней участвовать, если им позволит здоровье. Разрешили в Кыргызстане и выдачу оружия для части жителей приграничных сел Баткенской области, Алайского и Чон-Алайского районов Ошской области – это «защитники границ» (бывшие гражданские-погрануполномоченные) и охотники. Кроме того, жители приграничных сел скоро смогут купить ружье с нарезным стволом, даже если у них не было опыта ношения гладкоствольного оружия до этого времени.
Таким образом, пока открыто не объявили о смене главных документов для своей военной безопасности только в Армении и в Таджикистане. Оба эти государства приняли свои доктрины более десяти лет назад – Армения в 2007 году, Таджикистан – в 2005 году. В случае с Арменией приоритеты и цели в сфере обороны вошли в Военную доктрину, а Стратегия национальной безопасности Республики Армения, принятая в том же году, отображала военно-политические составляющие внешней безопасности. Военную доктрину в Ереване, по данным из открытых источников, не переписывали – зато в 2020 году у Армении появилась новая Стратегия нацбезопасности, где вопросам военных угроз нашлось особое место. Основная цель оборонной политики, по этой стратегии, выражается в стратегии «предопределения военных угроз, их предотвращения политико-дипломатическим инструментарием, а также сдерживания и нейтрализации оборонными возможностями» через комплексное развитие военно-технических средств и «их прогрессивного применения, направленного на нейтрализацию численного преимущества противника нашим качественным превосходством». Одно из направлений угроз – защита информационной безопасности и киберпространства, как и у Союзного государства, и у Казахстана. В Ереване отмечают кибератаки «со стороны иностранных государств, международных террористических организаций, преступных группировок и лиц», кибератаки, «осуществляемые частными организациями, а также направляемые финансированием иностранных государств». И в целом выделяют как явление, угрожающее еще и общественной безопасности, информационные войны, где есть «инструментарий пропаганды, манипуляций, фейковых новостей и дезинформации».
Так же Стратегия нацбезопасности Армении подчеркивает, что для страны актуально «международное военно-политическое сотрудничество» в контексте «укрепления потенциала оборонной сферы, формирования благоприятной для Армении внешней среды безопасности, а также поддержания мировой и региональной стабильности». ОДКБ все так же в приоритете, причем Армения видит важным для себя гарантировать «выполнения государствами-членами ОДКБ союзнических обязательств по отношению друг к другу». Военно-политическое, военное и военно-техническое сотрудничество с Российской Федерацией – важно, и будет продолжаться в разных форматах, в том числе, в направлении «расширения возможностей коллективной обороны и постоянного укрепления союзнических отношений». Но при этом реформирование оборонных институтов при этом будет происходить и происходит по линии сотрудничества с США «через военно-политические консультации и взаимодействие» и с НАТО. Прописаны там и намерения Армении бороться с глобальными угрозами – от терроризма и экстремизма до борьбы с разработкой, распространением и применением ядерного, химического и биологического оружия.
В случае с Таджикистаном – информации о том, что Военная доктрина-2005 будет обновляться Душанбе или уже обновлена, в открытых источниках нет. Текст ее морально устарел почти во всем, и во многом перекликается с аналогичными документами партнеров ОДКБ. Однако в указанных мерах для сохранения национальной и международной безопасности, которые был намерен реализовать Таджикистан, есть и вполне актуальные, и просто интересные. В частности, свертывание «гонки вооружений в регионе и недопущение ее доставки в космос», запрет на своей территории «размещения и испытания ядерного оружия», уничтожение «ядерного, химического и биологического оружия» и меры для препятствия разработке или транспортировке технологий оружия массового поражения. А также «трансформация и интеграция существующих военно-политических союзов в новые более эффективные структуры коллективной безопасности». Упоминалось там и поэтапное сокращение «всеми государствами, особенно государствами Центральной Азии, своих вооруженных сил до уровня минимальной достаточности для обороны». Политика по сокращению и ограничению вооружения пояснялась как «военный элемент международной безопасности», который учитывает и интересы Душанбе, и поддержание «стратегической стабильности в странах, прилегающих к Таджикистану и его стратегическим партнерам».
В итоге, вполне очевидно, что за сменой военных доктрин стран-участниц ОДКБ должны последовать и изменения в правовой базе, и в самом уставе ОДКБ (что ОДКБ ради обеспечения стабильности в своем уставе и полномочиях после январских событий 2022 года в Казахстане следовало бы изменить, и почему, мы разбирали ранее в этом материале – https://csegr.ru/kazakhstan-anatomy-of-protest/ ). Однако не все планы поправок могут быть связаны с перекройкой военных доктрин. Первый план изменений касается собственно договорно-правовой базы, регламентирующей стандартное функционирование системы коллективной безопасности – необходимость ее текущего развития и совершенствования заложена в действующем уставе, в статье 10.
Второй – касается унификации некоторых положений доктрин, необходимых для обеспечения безопасности, и связанных с реагированием на внешние военные угрозы. У стран ОДКБ набор угроз в доктринах – в чем-то общий, но сейчас он значительно отличается. Например, Минск и Москва видят в числе внешних военных угроз «деятельность отдельных государств (коалиций государств), международных террористических и экстремистских организаций (движений) по дестабилизации обстановки в государствах, сопредельных с Союзным государством, а также в государствах-членах ОДКБ». А также разработку извне «отдельными государствами механизмов развязывания внутренних вооруженных конфликтов в других государствах в целях смены действующей в них государственной власти» или «нарушения их территориальной целостности с использованием возможностей сил специальных операций, частных военных компаний и незаконных вооруженных формирований». Под «коалицией государств» может подразумеваться НАТО или же любая другая структура, мало дружественная Союзному государству.
В Астане же внешние военные угрозы больше сводятся к терроризму, экстремизму, угрозам МТО, наращиванию объемов в мире оружия массового поражения, снижению эффективности международного права в области недопущения войн. Есть там пункты и «сохранение тенденций роста активности сепаратизма, использование сепаратистских движений внешними силами для достижения интересов на территории других государств» и «усиление противостояния между мировыми и региональными «державами» в стремлении изменить существующий мировой порядок и расширить сферы влияния в мире или отдельных регионах». Дестабилизация обстановки в странах ОДКБ как потенциальная угроза Казахстаном для себя не рассматривается вовсе. Как и Кыргызстаном в его пока еще действующей версии доктрины.
Третий план – на уровне расхождения в восприятии странами ОДКБ близких партнеров, которые до случившегося в 2022 году окончательного распада однополярного мира, были не столь принципиальными. В целом все шесть государств-членов ОДКБ указывают, что готовы развивать военно-техническое сотрудничество и обмениваться опытом на учениях друг с другом и с странами-членами ООН. Но в случае доктрины Союзного государства упор больше идет на расширение военного и военно-технического сотрудничества в рамках ОДКБ, и «с другими дружественными государствами». Хотя работать с НАТО, Евросоюзом и региональными организациями по безопасности в Союзном государстве-«хребте» ОДКБ в рамках своей доктрины тоже пока еще готовы. Но «в целях укрепления региональной стабильности и безопасности на принципах равноправия и взаимного учета интересов», и никак не в качестве более близких партнеров. Другие же страны ОДКБ думают иначе. Казахстан в своей новой доктрине, кроме ОДКБ и ШОС, указывает, что готов к «обмену опытом в вопросах планирования, проведения и всестороннего обеспечения антитеррористических операций и операций по поддержанию мира» и с НАТО. Часть его доктрины – «расширение участия военного персонала, миротворческих подразделений в международных учениях». НАТО и США (последние как партнер по двусторонним отношениям, и как партнер по линии «Партнерства во имя мира») фигурируют и в действующих доктринах Армении и Кыргызстана: фактически наравне с СНГ, ОДКБ и ШОС. Таджикистан в своей доктрине на региональном уровне «при решении региональных проблем, согласования военной политики и оборонного строительства» в 2005 году делал упор на СНГ, ОДКБ и ШОС, и соседей по центральноазиатскому региону. Но в целом отмечал, что Душанбе готов «сотрудничать со всеми государствами мирового сообщества, политика которых не наносит ущерба интересам Республики Таджикистан и не противоречит Уставу и принципам ООН». Однако в военно-технической реальности Таджикистана за последние 17 лет оказались как близкие партнеры и США. Вашингтон периодически выделял военную технику и комплектующие, и миллионы долларов на «оказание помощи сектору безопасности», и «укрепление границ». Кроме того, Таджикистан за это время уже не раз предоставлял свои территории и отправлял свой контингент на учения «Regional Cooperation» под эгидой Центрального командования Вооруженных сил США (USCENTCOM). К слову, «Regional Cooperation» включают в себя еще две страны ОДКБ, Казахстан и Кыргызстан. Подобная многовекторность и партнерство с США и с НАТО, почти открытым блоком-антагонистом для Союзного государства и для России-«хребта» ОДКБ в частности, могут в новой политической реальности создать лишние разногласия и угрозы для существования в целом самого объединения.
Четвертый план изменений касается самой структуры ОДКБ и ее взаимодействия с ООН по линии миротворчества через перемены в Соглашении о миротворческой деятельности ОДКБ. В марте 2022 года стало известно, что в базе Госдумы России появился законопроект о ратификации протокола по внесению изменений в Соглашение, который инициировал президент России Владимир Путин. Протокол с поправками в Соглашение регламентирует появление некоего «координирующего государства». Под его эгидой будут созданы Коллективные миротворческие силы (КМС), способные по мандату ООН участвовать в миротворческих операциях. Соответствующее соглашение с уполномоченным подразделением ООН тоже будет заключать «координирующее государство». Оно же отрегулирует, как будут набираться миротворцы в КМС, с помощью соглашений разного формата с странами ОДКБ. С участием КМС в миротворческих операциях ООН в будущем и с «координирующим государством» (которым, с высокой долей вероятности, может стать Россия), согласились в сентябре 2021 года представители всех стран организации, подписав протокол с поправками.
Наконец, последний план – изменения в части устава, которая регулирует взаимоотношения стран-участниц между собой при возникновении конфликтов. Активным инициатором подобных изменений после сентябрьского обострения ситуации на кыргызско-таджикской границе с десятками жертв стал Кыргызстан. Бишкек устами секретаря Совета Безопасности Марата Иманкулова озвучил в конце сентября 2022 года предложения «не допускать внутри ОДКБ проявления силы и применения оружия в отношении друг друга», и «пересмотреть некоторые части устава ОДКБ, чтобы исключать из ее состава такие, когда участники бы применяли друг к другу угрозы». Позже эта же мысль косвенно и напрямую поднималась на разных уровнях – от встречи заместителей министров иностранных дел стран ОДКБ до разговоров с генсеком ОДКБ Станиславом Засем, который в начале октября посетил Кыргызстан. С Засем встречались и обсуждали события на кыргызско-таджикской границе и президент Кыргызстана Садыр Жапаров, и председатель кабинета министров Акылбек Жапаров. Президент Кыргызстана был в своих высказываниях, судя по информации о переговорах с Засем от пресс-службы, ограничившись сожалением, что «юбилейный год Организации омрачают недавние противоправные и деструктивные действия» Таджикистана. Акылбек Жапаров, по информации пресс-службы кабмина, в беседе с Засем же подчеркнул, что гражданское общество Кыргызстана «обоснованно задается вопросом, о какой коллективной безопасности может идти речь, когда внутри Организации между государствами-членами происходят вооруженные конфликты и идут боестолкновения».
Пока об унификации доктрин в публичном поле не говорится. Однако страны ОДКБ вместе выступили в начале ноября с единым заявлением при принятии проекта резолюции Третьего комитета 77-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН «Борьба с героизацией нацизма, неонацизмом и другими видами практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости». Хотя угрозы фальсификации истории для военной безопасности и мира, как и попытки изменения ценностных ориентиров на глобальном уровне, отражены напрямую только в доктрине Союзного государства РФ-РБ, их последствия осознают и в других странах. Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Армения тоже обеспокоены осквернением и ликвидацией памятников борцов с нацизмом во времена Второй мировой войны, и призывают государства, где это происходит, выполнять свои обязательства по дополнениям к Женевским конвенциям 1949 года, и беречь захоронения и мемориалы воинов-победителей нацизма. Страны считают, что вандализм в их отношении не имеет никакого оправдания. В заявлении говорится: ОДКБ считает «категорически неприемлемыми» и решительно осуждает «политически ангажированные» кампании в отдельных странах по переписыванию и искажению истории и итогов Второй мировой войны. Кроме того, страны ОДКБ считают «недопустимой, кощунственной и циничной» героизацию нацистского движения и неонацизма и попытки приписать военным преступникам и союзникам нацистов статус «участников национально-освободительных движений».
Что касается военного сотрудничества в новых условиях при меняющихся доктринах, уже очевидно, что оно тоже будет продолжаться и укрепляться не только на бумаге, но и вполне в практической плоскости. 10 ноября прошло заседание Военного комитета ОДКБ, в котором приняли участие начальники Генеральных штабов стран объединения и заместитель генерального секретаря ОДКБ. По данным пресс-службы ОДКБ, на видеоконференции под председательством начальника Генерального штаба Вооруженных Сил России, первого заместителя министра обороны России, генерала армии Валерия Герасимова обсуждались «вызовы и угрозы военной безопасности в регионах коллективной безопасности ОДКБ и меры по их противодействию».
О каких конкретно угрозах и вызовах шла речь, уточнения ведомство не дает. Зато стало известно о том, что ОДКБ перешла к активным действиям по развитию миротворчества на международном уровне, в том числе в связке с ООН. Это – «одна из важнейших задач» Стратегии коллективной безопасности ОДКБ на период до 2025 года. Типовая структура будущего миротворческого батальона Коллективных миротворческих сил ОДКБ (КМС ОДКБ) уже определена, она «соответствует принципам ООН». Базой для его подготовки станет Общевойсковая ордена Жукова академия Вооруженных Сил Российской Федерации. Там будут обучать будущих военных наблюдателей и офицеров – для штабов ООН и Объединенного командования КМС ОДКБ. Отбор, тренировки и обучение слаженному взаимодействию друг с другом состава КМС будет проходить на полигонах и в учебных центрах стран-участниц ОДКБ. Кроме того, страны в ближайшее время намерены изменить соглашения по вопросам международных перелетов, чтобы облегчить передвижение военной авиации.
