Энергетическое будущее стран Центральной Азии

25 января 2022 года произошла очень крупная авария в энергосистеме региона, о которой написали многие СМИ. В Узбекистане, Казахстане и Кыргызстане эта авария вызвала коллапс всей общественной жизни. В Ташкенте из метро эвакуировали пассажиров, в Алма-Ате отключились светофоры. Пока одни видят в случившемся проблему всего энергетического комплекса Центральной Азии, другие норовят обвинить майнеров.   

Казахстан, действительно, стал второй страной мира по хешрейту биткоина (по данным Кембриджского центра альтернативных финансов (CCAF)), усилив свои позиции с 8 % в апреле 2021 года до 18 % в августе 2021. На третьем месте идет Россия с долей в чуть более 11 %. Такие результаты связывают с резкими изменениями на китайском рынке и оттоком китайского майнинг-потенциала в другие страны. Тем не менее, другие близкие к Китаю страны региона, остаются вне этих процессов: доля Узбекистана — 0,05 %, Таджикистана — 0,02 %, Туркменистана — 0,01 %, по Кыргызстану нет данных. 

То есть если принять версию о том, что в энергетическом коллапсе виноваты майнеры, значит в нем виноваты и власти Казахстана, не сумевшие взять отрасль под контроль и предвидеть данную ситуацию. По их вине весь регион погрузился во тьму. Такая версия создает дополнительные политические риски и будет способствовать росту напряженности между странами. Остается только гадать, распространяются ли материалы про казахстанских майнеров кем-то намеренно, или же в их вине есть объективная составляющая? 

Так или иначе, казахстанский оператор KEGOC заявил, что энергосистема региона накрылась из-за короткого замыкания на Сырдарьинской ТЭС в Узбекистане. Это отключение повлекло за собой несанкционированный отбор мощности из энергосистемы Казахстана, в результате чего возникла перегрузка. Есть схожие мнения и в экспертном сообществе. Специалист по энергетике, профессор кафедры евразийских исследований Университета Глазго Лука Анчески считает, что майнинг не является причиной энергетических проблем региона, которые связаны с отсутствием надежной основы энергетической безопасности.            

За 30 лет страны Центральной Азии все еще не смогли решить проблему энергокризиса, вызванного быстрым ростом населения, увеличением количества электроприборов и, как следствие, увеличением потребления электроэнергии. Из данных в Статистическом обзоре ESCAP и The UN Special Programme for the Economies of Central Asia следует, что в период 1995-2015 гг. энергобаланс региона практически не изменился, уменьшилась только доля нефти и добавились альтернативные источники энергии, а энергопотери так и остаются большими. В Кыргызстане они составляли 21 % в 2015 году..    

Такие коллапсы, как случившийся в этом январе — вполне прогнозируемые явления, однако в последние годы плановые и веерные отключения, лимиты на потребление энергии, запрет на пользование электроэнергией отдельным секторам бизнеса в ряде стран стали привычной картиной.

Также назрела необходимость диверсифицировать источники энергии. К примеру, в Узбекистане, где 85% электроэнергии добывается при помощи ТЭЦ, работающих на природном газе, сейчас сложилась довольно тяжелая ситуация в связи с тем, что объёмы добычи газа ежегодно снижаются. Если в 2019 году там добывали 63 млрд кубометров газа, то в 2020 году получилось добыть всего около 40 млрд.

Несмотря на попытки независимо развивать альтернативную, солнечную, ветровую и гидроэнергетику, география (и конечно, ряд других причин) заставили страны региона вновь вернуться к общей энергосистеме. В Центральной Азии можно выделить 3 субрегиона по типу источников энергоресурсов — северный угольный (север Казахстана), восточный гидроэнергетический (восток Казахстана, Кыргызстан, Таджикистан) и западный газовый (юг и запад Казахстана, Узбекистан, Туркменистан). Было бы логичным стремиться получить синергию при использовании разных источников ресурсов. В мае 2017 года в Алма-Ате было подписано соглашение о восстановлении объединенной энергосистемы (ОЭС), которая была сформирована в конце 1990 года, но в 2009 году по разным причинам, в том числе из-за выхода из нее Узбекистана и Туркменистана, перестала функционировать.

Благодаря ОЭС, были связаны не только электростанции, но и ирригационные системы всех пяти стран региона, что позволяло регулировать не только производство электроэнергии, но и уровень воды в горных реках, накопление воды в водохранилищах для использования в разгар с/х работ.

Зимой Киргизия и Таджикистан накапливали запасы воды в водохранилищах, а в этот же период Туркмения, Казахстан и Узбекистан обеспечивали соседей необходимым количеством электроэнергии. Летом через активную работу ГЭС сбрасывали воду, не только вырабатывая электроэнергию, но и пополняя всю ирригационную систему для сельскохозяйственных нужд.

Рост экономики, особенно цифровой экономики, всех стран в регионе требует увеличения производства электроэнергии – дешевой и чистой. В связи с этим, большие надежды по восстановлению прерванной работы уникальной для Советского Союза кольцевой линии электропередач возлагают на будущую Узбекскую АЭС, о строительстве которой договорились Узбекистан и Росатом в конце 2017 года. 

По замыслу этот проект разрешит и застарелый «водно-энергетический» конфликт. Кыргызстан и Таджикистан получат необходимую им электроэнергию, а Казахстан и Узбекистан — дефицитную для них летом воду, что радикально изменит ситуацию в регионе. Кроме того, в Ташкенте рассматриваются планы увеличения экспорта газа, поскольку АЭС позволит сократить его внутреннее потребление.

Немаловажно и то обстоятельство, что Узбекистан занимает 7-е место в мире по запасам урана и 5-е по его добыче.

Далее мы видим, как в сторону атомной энергетики активно двигается Казахстан. Предыдущие планы по развитию атомной энергетики в Казахстане сталкивались с сопротивлением общества. Однако рано или поздно правительство придёт к такому варианту решения дефицита электроэнергии, заявил в сентябре прошлого года президент Токаев. 

В декабре 2021 года появилась цитата Нурсултана Назарбаева о том, что атомная электростанция будет построена в Казахстане в любом случае. Он еще добавил, что свои услуги по строительству объекта помимо России предлагают Япония, Южная Корея и США.

В тоже время, 20 января 2022 года в Дубае Росатом заключил с министерством энергетики Кыргызстана меморандум о сотрудничестве в сооружении АЭС малой мощности. Как сообщили в Росатоме, в будущем малые АЭС поспособствуют развитию отдалённых районов с замкнутыми энергосистемами.

Мода на мирный атом совпадает с тенденцией экологизации политики и повсеместного отказа от СО2. В Казахстане по принятым стратегическим планам доля альтернативных источников энергии  должна увеличиться на 50 % к 2050 году (по сравнению со значением 2008 года), в Узбекистане доля ВИЭ должна увеличиться до 19,7 % к 2025 году.  

Безусловно недавние события в Казахстане, внутриэлитные конфликты и необходимость восстановления властной вертикали займут больше внимания у политического руководства, поэтому рискнем предположить, что лидерство в энергетической повестке особенно в свете недавнего решения строить малые АЭС, у Казахстана вырвет Киргизия, по крайней мере на ближайшую перспективу. Узбекистан также может перехватить инициативу. 

Блэкаут еще сильнее подтолкнет всех, кто ответственен за реализацию проектов АЭС в регионе, и заставит наращивать обороты, потому что совершенно очевидно насколько зависимы энергетические системы стран региона, поэтому диверсификация источников энергии уже является вопросом национальной безопасности, и кто решит его быстрее, тот сумеет в перспективе вырваться в лидеры по экономическому росту, и серьезно увеличит свой геоэкономический и геополитический потенциал.